Писательница Оксана Забужко развенчал тезис пропагандистов о языке общения в украинских городах в советский период.

Забужко рассказала, что всем сельским детям, которые приезжали учиться в города, "втирали" пропаганду о том, что якобы "в Украине города всегда говорили по-русски". Именно такую политику проводил поборник русификации, коммунистический руководитель советской Украины Владимир Щербицкий в 1972 —1989 годах. Именно его деятельность прзвела к господству русского в жизни украинцев. Об этом Оксана Забужко рассказала вінтерв’ю изданию opinion.ua.
По словам писательницы, Щербицкий ввел целый комплекс политтехнологий по превращению украинцев в "новую историческую общность людей – советский народ".

"Всем сельским детям, которые приехали из деревни в город учиться в 1970-80-е, рассказывали, будто "в Украине города всегда говорили по-русски». И тут я вытаскиваю свой автомат Калашникова и говорю: "Ах вы курвы! Потому что в 60-е годы еще, извините, все города Центральной Украины говорили на украинском! А по состоянию на 90-е уже все они были "русскоязычные". Город Черкассы, например, заговорило русским за одно поколение. Щербиччина – это же не "диссидентов арестовали", это целый комплекс политтехнологий по превращению украинцев в "новую историческую общность людей – советский народ", - рассказала она.

Забужко как пример таких технологий привела создание в Украине крупных предприятия с приглашением работников со всего Союза.

"В каждом украинском городе создавалось одно "градообразующее предприятие союзного значения" и туда с’съезжавшиеся со всего Союза. Школы, соответственно, становились русскоязычными. За одно поколение все "местное" забивается под плинтус. Через 20 лет – «вас здесь не стояло». А еще через 20 лет приезжает некий условный Дима Киселев, и начинает управлять каналом и рассказывать, что "всегда в Украине города были русскоязычные". И дети, выросшие на этих асфальтах, уже забыли украинский", - отметила она.

"Я делала такие маркерные попытки замерить "шаг пам’памяти" по киевлянам: а кто пам’помнит, что было на месте Дома профсоюзов? Если повесить фотографию, то старшее поколение вспомнит: о, меня сюда на музыку водили, а меня в художественную студию… Но никто не взвыл и не закричал, не ввімкнулась в города пам’ять даже после того, как этот проклятый Дом профсоюзов сгорел! Не слышала о ни один проект, чтобы отстроить уничтоженную Щербицким ради него пам’палатку. Никто не упомянул об уничтожении исторических пам’достопримечательностей за Щербицкого под предлогом соревнования между Киевом и Москвой за звание "образцового города". А вся та "реконструкция" 75-76 года – это была визуальная зачистка нашей пам’памяти. Уничтожали все, что сохранилось в историческом центре после взрывов 41-го года на Крещатике, после пожара. И, на минуточку, на месте этого самого Дома профсоюзов прекрасно сохранился и стоял тот самый дом Дворянского собрания, в котором и происходили все заседания знаменитого ЛАО – Литературно-артистического общества. Я пам’помню, когда это здание было Домом учителя, и мама меня туда водила. Там был зал с лучшей в Киеве акустикой. Там Лысенко давал свой первый концерт, когда приехал из Ляйпціга, там все свои рефераты Леся Украинка читала в "общєствє", все украинские спектакли "театра корифеев" в переполненных залах шли. Этот огромный дом, когда "сердце украинского модерна", занимал весь квартал. И он очень мешал Киеву быть "образцовым советским городом". Поэтому его просто взяли и демонтировали в 1975 году. И рядом был еще маленький дом Гудовского, того фотографа, у которого Шевченко останавливался в свой последний приезд в Киев и фотографировался – там была первая киевская фотография с 1858 года. Уничтожили. И Шевченко не удалось. Мемориальные доски не отстояли. Все снесено. "Вас здесь не стояло". Зачищалася пам’ять на таком уровне, как зачищают сейчас в ДиНиРи. Пам’помните, первое, что они там сделали, – это пам’памятник Голодомора разрушили? Так и Киев – визуально меняли. Я понимаю, что эта зачистка украинского Киева шла целое столетие. И тот Киев, который я подростком пам’помню, уже был мертвым городом – это уже тот, о котором рассказывают сегодня, тоже с российской подачи, какое там "вкусное было мороженое", потому что больше о нем рассказать нечего. В тогдашнем Киеве украинская интеллигенция после всех арестов была очень застрашена. Она просто спряталась под плинтус. До такой степени, что на улицах мы все уже разговаривали на русском", - резюмировала писательница.

Забужко отметила, что фразы вроде "полстраны говорит на русском" является весьма манипулятивными.

"Может выйти Саша Ройтбурд и сказать, что "полстраны говорит по-русски". Эмоционально я, конечно, могу захотеть дать ему в физиономию, потому что я знаю, что это ложь. Но вот лязганье с потолка про "полстраны" – и никто за свои слова не отвечает, – это же поэтому, что об’исключения цифр нет. Вот Путин может сказать "17 миллионов русских", а может сказать 70 – и все, "а ты докажи», как это они называют", - добавила она.

Напомним, 9 марта Оксане Забужко вручили Шевченковскую премию в номинации "Публицистика, журналистика" за книгу "И снова я влезаю в танк".